Человек безумный. На грани сознания  - Виктор Тен

Алексеев напомнил об этом открытии – и тут же его бросил. В его благопристойную «социально-трудовую» концепцию палка как оружие не укладывалась. Между тем использование предметов в качестве оружия – это реальный эксклюзив Homo sapiens.

Голая, жестокая правда заключается в том, что человек начал систематически использовать одни и те же предметы не в качестве орудия труда, а в качестве оружия. В самом деле: зачем таскать тяжелые камни для раскалывания моллюсков или костей, если почти всегда подходящий камень найдется на месте? А вот оружие всегда надо иметь при себе. Неизвестно, с кем и где столкнешься: с леопардом, львом, стаей гиен, другим жестоким троглодитом.

Между прочим, оружие – это уже рекурсия. Орудие не всегда связано с рекурсией (использовал и бросил), оружие – всегда, потому что имеет место быть проекция себя в будущее. Рекурсия – это технологическая калька с психологического термина «рефлексия». Животные к рефлексии неспособны, поэтому они не используют предметы в качестве оружия.

Но камень ненадежен. Много камней носить невозможно, а мало – это не защита: попадешь – хорошо, а если нет? А если не убьешь одним ударом? А если стая? На всех камней не напасешься. Скорее всего, первым оружием была сучковатая палка, которой можно отбиваться в том числе и от стаи гиен и от нескольких человек. Вопрос: кто использовал палку в качестве оружия впервые?

Если мы представим себе стадо гоминин, у которых порушены «добропорядочные» стадные животные инстинкты, носителей расщепленной психики, «взрывающихся» по любому поводу и проламывающих друг другу черепа, нам станет ясно, кто должен был быть в такой орде наиболее страдающей стороной: женщины и дети. Согласно законам природы слабые существа бывают более изобретательны, более способны к обману, чем сильные. Обман является одной из самых распространенных стратегий эволюции, начиная с вирусов, и получает большое развитие среди высших животных. Например, некоторые самки животных практикуют т. н. «поощрительное спаривание», привязывая к себе самцов.

Перед женщиной в орде безумцев стояла задача сохранить дитя – ситуация, в которой матери бывают очень изобретательны.

Когда антропологи утверждают, будто «основанием выделения семейства гоминид» является «критерий орудийной деятельности», имея в виду трудовую деятельность (тот же Алексеев), они забывают о факторе эксклюзивности. Для труда орудия использует такое количество видов, что и не перечесть. Абсурдно включать их всех, начиная с муравьёв, в состав «семейства гоминид».

Для драк орудия использует только один вид: Homo sapiens sapiens, прочие обходятся возможностями собственного тела. По всей вероятности, эта практика началась у первых представителей рода Homo. Есть все основания предполагать, что именно «слабая половина», стремясь защитить от бесноватых сородичей свое дитя, взялась первой за палку с этой целью. С подобным крайне необходимым использованием связано и формирование орудийного отношения, которое отсутствует у тех же обезьян. Шимпанзе, удачно использовав какую-либо палку для доставания банана из клетки, даже потратив перед этим усилия на ее подработку (например, на обломку сучьев), бросают ее, ломают, нисколько не воспринимая ее как орудие, которое может пригодиться. Они не проецируют свои действия в будущее, рекурсивное отношение к орудию отсутствует. Это связано с тем, что палка для доставания банана не столь уж необходима жизненно. А вот палка для самозащиты у женщины, постоянно опасающейся нападения со стороны сородичей-мужчин, была жизненно необходимым предметом. Скорее всего, ложась с ребенком спать, она клала рядом палку, тем самым проецируя себя в будущее, а это уже зачаток саморефлексии – начало сознания.

Начиная с 2000 г. начались МРТ-исследования структур мозга, связанных с любовью. Приведу исследовательскую статью 2012 г. Судя по количеству ссылок на другие подобные исследования, она имеет подытоживающий характер.

Исследовались два вида любви: материнская и страстная. «Результаты для материнской любви показали активацию мозга в подкорковых дофаминергических областях (точнее, здесь активация наблюдалась в хвостатом ядре, putamen, субталамическое ядро, периакустическое серое, субстанция нигра и боковой таламус), а также активацию в областях коры головного мозга, опосредующих когнитивные или эмоциональные обработки, такие как боковая веретенообразная извилина, боковая орбитофронтальная кора и участки в латеральной префронтальной коре» (Cacioppo et al., 2012. Р. 8).

Материнская любовь, с одной стороны, – безотчетная, «подкорковая», она «базируется» в нейролимбе; с другой стороны, она вызывает активацию когнитивных функций. Это неудивительно: известно, сколь изобретательны бывают матери, когда хотят спасти детей от гибели.

Однако такая же, как все питекантропы, одержимая безумием женщина-мать, не выпускающая из рук палку, – это не образ для реконструкции начала сознания по очень простой причине: материнская любовь не активирует высшие функции. Не зря ее называют «слепой любовью». Когнитивные способности в целом возрастают, но те области мозга, которые ответственны именно за высшие функции – за речь и разум, молчат. Материнская любовь не активирует участки, связанные с самосознанием, а это самое главное. Понятно, почему не активирует: материнская любовь заставляет забывать свое Я, эго-личность не может быть порождена ею, потому что материнская любовь является антиэгоизмом.

Оказалось, что зоны, отвечающие за высшие когнитивные функции и самосознание, активирует другая любовь – страстная.

Итак, Любовь. С большой буквы, но не потому, что дальше я начну размазывать по бумаге сентиментальные сопли в духе «Бог велел любить христианской любовью» и врачевать другу другу моральные раны. Нет, не буду толковать ни о любви к человечеству, как брехливый политик, ни о скромной любви в сереньком платочке с мелким подаянием в руке.

Речь о Любви, как психологической катастрофе, которой люди страшатся настолько, что смолоду часто дают себе зарок «никогда не влюбляться, чтобы не попадать в зависимость», но потом понимают, что никогда нельзя говорить «никогда», когда речь идет о Любви. Все равно настигнет, все планы поломает, всего переделает. Речь о том, что является главным событием в жизни каждого человека. О чувстве бесконечности, которое дано в мире только человеку, когда другой человек становится вашим миром и этот мир бесконечен, а вы – бесконечность для него. Если вы этого не испытали, значит, вы не состоялись как человек. Можно много говорить о том, что Космос бесконечен, что на земле бесконечно много интересных мест, бесконечно много интересных занятий, бесконечно много вкусной еды. Однако ничто из этого не дает нам чувства бесконечности. Живое ощущение бесконечности дает нам только другой человек.

Страстная Любовь – это наш ментальный эксклюзив, с которого, согласно основному методу инверсионной теории антропогенеза, мы имеем право начинать реконструкцию событий. Мы всегда начинаем с того, что эксклюзивно, чему нет аналогов в мире животных.

«Интересно, что исследования показывают, что страстная любовь не только активирует подкорковые области мозга. Исследования ФМРТ показали, что любовь также вызывает активацию мозга в более высоком порядке областей коры головного мозга… Эти кортикальные активации предполагают роль зон мозга, вовлеченных в социальное познание, внимание, память, умственные ассоциации и саморефлексию. Вместе эти данные МРТ показывают, что страстная любовь активирует не только области, опосредующие основные эмоции, награду или мотивацию, но и рекрутирует регионы мозга, участвующие в комплексной когнитивной обработке, такие как социальное познание, образ тела, самосознание и внимание. Среди этих когнитивных областей мозга можно привести угловую извилину, регион мозга, вовлеченный в интеграцию обобщённых абстракций» (Cacioppo et al., 2012. Р. 8).